Я.А.Гейвандов.Конституционные основы денежно-кредитных отношений(К 20-летию Конституции РФ)

проф. Я. А. Гейвандов

Saturday, 15 June 2013

Я.А. Гейвандов. Конституционные основы денежно-кредитных отношений (К 20-летию Конституции Российской Федерации)

(Статья опубликована в интернет-портале Регулирование финансовой и банковской систем - http://rfbs.ru/content/view/804/1/ 15 июня 2013 г., а также в журнале "Государство и право" Российской Академии Наук. - 2013. - № 12. - С. 70-82.)

Устанавливая основы конституционного строя и государственного устройства, системы и механизма функционирования государственной власти, Конституция России содержит комплекс правовых норм, имеющих фундаментальное значение. Например, конституционные положения о России как о демократическом, социальном, правовом государстве, а также провозглашаемые в главе второй Конституции России – права и свободы человека и гражданина.

Не менее фундаментальными и актуальными представляются идеи, заложенные в Преамбуле Конституции России. В первую очередь необходимо отметить конституционное положение об ответственности российского общества за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями.

Именно идея общей взаимной ответственности за самих себя, за СВОЁ общество, за будущие поколения является основополагающим и требующим осознания фундаментом Конституции России 1993 года, и основой самого существования России. Это и признание общей судьбы, и взаимоуважение, и права и свободы человека, и гражданский мир, и согласие, и исторически сложившееся единство страны, и равноправие. Лишь на упомянутом фундаменте возможна реализация всех иных идей и правовых норм, заложенных в Конституции России.

Нравственные категории «добро» и «справедливость», упомянутые в Преамбуле Конституции России, приобретают политическое, социальное, правовое значение, являясь ориентиром, имеющим прямое отношение ко всем социально значимым системам, обеспечивающим функционирование общества как единого организма.

В сфере денег и кредита нравственные категории ответственности, честности, чувства долга, справедливости, доверия перестают иметь исключительно морально-нравственное значение. Они приобретают правовое содержание, становятся важнейшим юридическим условием денежно-кредитных отношений. Без осознания идей, сформулированных в Преамбуле Конституции России, остальные правовые нормы могут оказаться нежизнеспособными.

Возможность нарушения прав и свобод человека в некотором смысле имеет объективную обусловленность самой противоречивой сущностью общественных отношений, на каком бы уровне они не происходили. Осознание обществом упомянутой обусловленности способствует созданию специальных конституционных правовых механизмов, направленных на защиту прав и свобод человека. Так, права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции РФ). Не меньшее значение представляет конституционное положение, устанавливающее, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью», «признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства» (ст. 2 Конституции России).

Важно, чтобы при регулировании общественных отношений одним из приоритетов было создание реально функционирующего механизма, системы правовых гарантий, обеспечивающих справедливую защиту прав и законных интересов и гражданина, и общества, и Российской Федерации.

Между тем, Россия существует в едином, взаимосвязанном и взаимозависимом мире, где, по-прежнему, как только возникают общественные дисбалансы, а денежно-кредитная, социально-правовая, политическая системы начинают давать сбои, «самые демократичные» государства (союзы государств), межгосударственные группы («Группа двадцати», «Группа восьми») и международные организации (например, МВФ) без каких-либо сомнений и объяснений начинают отказываться от, казалось бы «незыблемых» и прежде активно пропагандируемых ими принципов функционирования политической, социальной, финансовой системы: ограничиваются права личности по распоряжению собственными денежными средствами в банках и нарушаются права собственности на вклады частных лиц (например, решение государств зоны евро, Европейского Центрального Банка и МВФ об использовании денег вкладчиков кипрских банков для покрытия долгов государства и корпоративных долгов крупных частных банков); вносятся рекомендации о введении ограничений на свободное движение капитала (МВФ); главы крупнейших государств мира объявляют о «завершении эпохи банковской тайны», т.е. фактически об отказе от банковской тайны (п. 15 Заявления лидеров государств «Группы двадцати» 2 апреля 2009 г. в Лондоне)[1].

По сообщению газеты The Independent, самый молодой европейский монарх - Король Нидерландов Willem-Alexander в сентябре 2013 г. уведомил своих подданных, что «социального государства XX века больше не существует». На его место приходит общество, в котором люди должны взять на себя ответственность за свое собственное будущее, заботиться о себе и создавать свою собственную социальную и финансовую безопасность, с меньшей долей участия национального правительства (см. Dutch King Willem-Alexander declares the end of the welfare state // The Independent. 17.09.2013 - http://www.independent.co.uk/news/world/europe/dutch-king-willemalexander-declares-the-end-of-the-welfare-state-8822421.html).

Возможность подобного развития событий также необходимо учитывать при реализации государственной политики по защите конституционых прав и законных интересов граждан России, российских организаций, российского общества, совокупность которых и формирует национальные интересы Российской Федерации. При этом и граждане России должны понимать, что глобальный мир, в котором мы живем, чрезвычайно изменчив, в особенности его социально-экономическая составляющая. А сами изменения, к сожалению, не всегда имеют позитивный характер.

Применительно к экономическим отношениям, Конституция России устанавливает основополагающие правовые идеи (конституционные правовые принципы) организации и функционирования экономики России, её финансовой системы, а также особенности денежно-кредитного регулирования. Отношения по поводу денег и кредита, банков и банковской деятельности, как правило, относились к ведению публично-правового регулирования высших органов государственной власти России. Такой механизм правового регулирования денежно-кредитных отношений применялся и на Руси, и в Российской Империи, и при Советской власти (РСФСР, СССР). Применяется он и в современной России. Введение в экономический оборот монеты, бумажных денег (государственных кредитных билетов, банкнот), учреждение государственных (народных, центральных) банков всегда происходило по решению высших органов государства. Например, в досоветский период бумажные деньги в разных их модификациях вводились специальными манифестами. Решение об учреждении Государственного банка Российской Империи принималось по повелению и утверждалось Российским Императором[2].

Первые декреты Советской власти, также напрямую были связаны с регулированием денежно-кредитной системы. Так, развитие денежно-кредитной, банковской системы страны на длительный период было запрограммировано, принятым 14 декабря 1917 г. Декретом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) «О национализации банков»[3]. С этого правового акта началось формальное разрушение прежней денежно-кредитной системы и введение государственной монополии на банковскую деятельность, которая просуществовала до 1988 года. Не менее важным, с точки зрения понимания истории развития законодательства, регулирующего денежно-кредитные отношения, является Декрет СНК РСФСР от 26 января 1918 г. «О конфискации акционерных капиталов бывших частных банков»[4]. Акционерные капиталы бывших частных банков (основные, резервные и специальные) переходили к Госбанку Российской Республики на основах полной конфискации. Все банковские акции аннулировались, и всякая выплата дивидендов по ним была, безусловно, прекращена.

В последующие годы, в связи с созданием Союза ССР, все функции, касающиеся сферы денег, кредита, финансов, валютного регулирования от союзных республик были переданы в ведение СССР и его высших органов.

Как показывает анализ действовавших в Советский период конституций, за годы Советской власти политика государства постепенно изменялась от экспроприации собственности, жесткого ограничения экономической свободы, введения уголовной ответственности за осуществление частными лицами валютных операций до постепенного разрешения заниматься индивидуально трудовой и предпринимательской деятельностью, иметь личную, кооперативную и позднее частную собственность, включая право заниматься банковским предпринимательством.

В 1988 г. в Союзе ССР впервые после небольшого послабления в период НЭПа была отменена государственная монополия на банковскую деятельность. На законодательном уровне соответствующее решение высших органов государственной власти Союза ССР выразилось в ст. 23 Закона СССР от 26 мая 1988 г. № 8998-XI «О кооперации в СССР»[5], предоставившей союзам (объединениям) кооперативов право создавать хозрасчетные отраслевые или территориальные кооперативные банки.

26 апреля 1990 г. был принят Закон СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации"[6]. Согласно этому закону функции, связанные с составлением, утверждением и исполнением союзного бюджета, установлением системы государственных банков СССР, единой денежной системы, общесоюзных налогов и сборов, а также предоставлением Союзом ССР государственных займов и экономической помощи иностранным государствам, заключением соглашений о государственных займах и кредитах, получаемых Союзом ССР из иностранных источников были отнесены к исключительному ведению Союза ССР в лице его высших органов государственной власти и управления (п. 6, 8 ст. 6). Там же были определены сферы совместного ведения Союза ССР и союзных республик. В сферах совместного ведения Союза ССР и союзных республик высшим органам государственной власти и управления Союза ССР в экономической сфере было передано, например, установление основ гражданского и финансового законодательства; установление правовых основ, обеспечивающих функционирование общесоюзного рынка и его защиту в интересах всех республик; определение общей финансово-кредитной политики и основ ценообразования (п. 3-5 ст. 8 упомянутого Закона).

В упомянутый период началось политическое противостояние властей Союза ССР и РСФСР. В сфере денежно-кредитного регулирования оно проявилось, например, при создании Центрального банка России, при определении и разграничении принадлежности его имущества, функций и полномочий. 13 июля 1990 г. Верховный Совет РСФСР принимает Постановление «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики»[7], а 16 августа 1990 г. Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР № 146-1 «О мерах по выполнению Постановления Верховного Совета РСФСР от 13 июля 1990 года «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики»[8].

Зная о начале Союзными органами государственной власти банковской реформы и не дожидаясь её завершения, высшие органы государственной власти РСФСР принимают собственное банковское законодательство[9]. Через несколько дней были приняты Союзные законы[10], которые предполагали создание обновленного механизма управления денежно-кредитной системой и новой банковской системы, включающей: а) Государственный банк СССР (Госбанк СССР) и центральные (государственные, национальные) банки союзных и автономных республик и их учреждения; а также б) коммерческие банки. Так, Госбанк СССР вместе с центральными (государственными, национальными) банками союзных и автономных республик преобразовывались в единую систему центральных банков, основанную на общей денежной единице и выполняющую функции резервной системы. Высшим органом управления системой центральных банков в части выполнения функций резервной системы должен был стать Центральный совет Госбанка СССР. При этом деятельность Госбанка СССР и центральных банков республик, связанная с осуществлением функций резервной системы, должна была регулироваться Законом "О Государственном банке СССР", деятельность центральных банков республик за рамками резервной системы предполагалось регулировать банковским законодательством республик (ст. 2 Законом СССР от 11.12.1990 N 1828-1 "О Государственном банке СССР"; ст. 5 Закона СССР от 11.12.1990 N 1829-1 "О банках и банковской деятельности").

15 декабря 1990 г. был принят Закон РСФСР № 423-1 «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР»[11], принятой Верховным Советом РСФСР от 12 апреля 1978 года[12].

В ст. 11.1 Конституции РСФСР были внесены дополнения, касающиеся конституционных основ денежно-кредитного регулирования в РСФСР. Государственная собственность РСФСР была объявлена достоянием многонационального народа РСФСР. Установлено, что в государственной собственности РСФСР, среди прочего, находятся средства Государственного бюджета РСФСР, государственные банки РСФСР, доли РСФСР в общесоюзных золотом запасе, алмазном и валютном фондах, республиканские пенсионные, страховые, резервные и иные фонды. Владение, пользование и распоряжение государственной собственностью осуществляются в соответствии с законодательством РСФСР и субъектов Федерации. Новая редакция ст. 17 Конституции РСФСР провозглашала, что государство регулирует хозяйственную деятельность, обеспечивает развитие рыночного механизма, не допускает монополизма, защищает интересы трудящихся; осуществляет единую налоговую, финансовую политику; разрешает споры между участниками экономической жизни, пресекает злоупотребления в хозяйственной деятельности.

24 июня 1991 г. было принято Постановление Президиума Верховного Совета России № 1483-1 «Об утверждении Устава Центрального банка (Банка России)» и Постановление Президиума Верховного Совета России от № 1481-1 «О полномочиях Центрального банка РСФСР (Банка России) по управлению имуществом, переданным на его баланс в соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 августа 1990 года № 146-1».

Конфликт союзных республик, включая РСФСР, с центральными властями Союза ССР, в том числе в денежно-кредитной сфере, способствовал распаду единого государства. Действие Конституция СССР и существование самого Союза ССР было прекращено Соглашением от 8 декабря 1991 г. "О создании Содружества Независимых Государств", вступившим в силу для Российской Федерации с 12 декабря 1991[13].

Конституционно-правовой механизм регулирования денежно-кредитной системы. До и после принятия Конституции 1993 г. современной России пришлось преодолеть массу уже «собственных» проблем, обусловленных начавшимся сначала в СССР и продолжившимся в России системным кризисом.

Стоит напомнить, что принятию Конститции России 1993 года предшествовало, пожалуй, самое трагическое событие современной России, когда 4 октября 1993 года в центре Москвы демонстративно из танковых орудий был расстрелян российский парламент с находившимся там опозиционно настроенными депутатами и гражданами России.

Россию периода 90-х годов XX века характеризовали отсутствие стабильности (социальной, политической, экономической, финансовой, правовой); сепаратизм, терроризм; собственно финансовые и банковские кризисы (1991-1993 гг.; черный вторник 1994 г.; август 1998 г.), сопровождавшиеся утратой гражданами России своих днежных накоплений; кризисом платежно-расчетной системы; взаимными неплатежами; гиперинфляцией; бюджетным дефицитом; долговым кризисом; бесконтрольным вывозом капиталов из страны; тотальным уходом от уплаты налогов; финансовыми пирамидами; рейдерскими и просто бандитскими захватами собственности.

21 апреля 1992 г. в России был принят Закон РФ от 21 апреля 1992 № 2708-1 «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики»[14]. Именно в связи с принятием этого Закона в Конституции РСФСР 1978 г. впервые появилось упоминание о «денежной эмиссии», «федеральных банках», «финансовом, валютном, кредитном регулировании», как о сферах, отнесенных к ведению федеральных органов государственной власти России.

Средства государственного бюджета, государственные банки, золотой запас, алмазный и валютный фонды, пенсионные, страховые, резервные и иные фонды объявлялись государственной собственностью Российской Федерации. Согласно новой редакции ст. 72 Конституции России к ведению федеральных органов государственной власти Российской Федерации были отнесены: «…е) федеральная государственная собственность и управление ею; ж) установление правовых основ единого рынка; финансовое, валютное, кредитное, таможенное регулирование, денежная эмиссия, основы ценовой политики; федеральные экономические службы, включая федеральные банки; з) федеральный бюджет; федеральные налоги и сборы; федеральные фонды регионального развития…». Собственно говоря, именно с этого момента федеральное банковское законодательство и, в частности, некоторые нормы Закона РСФСР от 2 декабря 1990 «О Центральном банке РСФСР (Банке России)»[15] и Устава Центрального банка РСФСР (Банка России)[16] вступили в противоречие с конституционными нормами.

Например, в Законе 1990 г. было установлено, что Банк России «является главным банком РСФСР и находится в ее собственности». Банк России признавался юридическим лицом и имеющим свой Устав, и являлся экономически самостоятельным учреждением (ст. 1, 2 Закона РСФСР от 02.12.90 N 394-1 «О Центральном банке РСФСР (Банке России)»[17]). Наряду с этим, Уставом Банка России было определено, что «имущество Банка России составляют его денежные, включая собственные золото-валютные резервы, и иные материальные ценности, стоимость которых отражается в балансе Банка России. Это имущество принадлежит Банку России на праве полного хозяйственного ведения» (ст. 4)[18]. Таким образом, Уставом Банка России признавалось наличие у него СОБСТВЕННЫХ золотовалютных резервов. Вместе с тем, как уже отмечалось, Конституцией РФ к тому времени государственные банки Российской Федерации, золотой запас, алмазный и валютный фонды, пенсионные, страховые, резервные и иные фонды объявлялись государственной собственностью РФ. Следовательно, Банк России не мог иметь собственные золото-валютные резервы.

Согласно ст. 5 Закона РСФСР 1990 г. «О Центральном банке РСФСР (Банке России)» основными задачами Банка России признавались: регулирование денежного обращения, обеспечение устойчивости рубля, единой федеральной денежно - кредитной политики, организация расчетов и кассового обслуживания, защита интересов вкладчиков банков, надзор за деятельностью коммерческих банков и других кредитных учреждений, осуществление операций по внешнеэкономической деятельности. Но в это же время ст. 29 Устава Банка России показателем финансовых результатов деятельности Банка России признавала его собственную прибыль, а вовсе не реализацию целей и функций Банка России, установленных в Конституции РФ и в Законе 1990 года. В Уставе прямо зафиксировано, что «прибыль является показателем финансовых результатов деятельности Банка России». Но особое ощущение в контексте соблюдения конституционных норм вызывает ч. 4 ст.29 Устава: «Часть прибыли Банка России, оставляемая в собственности его трудового коллектива, распределяется в порядке, определяемом Советом директоров Банка России, и может быть использована для приобретения акций Банка внешней торговли РСФСР и Сберегательного банка РСФСР». Согласно ст. 10 Устава, Банк России имел право "в соответствии с законодательством, действующим на территории РСФСР, продавать, передавать, сдавать в аренду, предоставлять юридическим и физическим лицам бесплатно во временное пользование либо взаймы, а также списывать со своего баланса принадлежащие ему на праве полного хозяйственного ведения здания, сооружения, оборудование, транспортные средства, инвентарь, сырье и другие материальные ценности".

Законом РФ от 9 декабря 1992 № 4061-1 «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) РФ – России»[19] ст. 109 Конституции России, регулирующая полномочия Верховного Совета РФ, была дополнена правом назначать председателя Банка России.

Даже после принятия 12 декабря 1993 года новой Конститции России в течение нескольких лет политические процессы в стране в значительной мере были обусловлены открытым влиянием небольших олигархических финансовых группировок, впоследствии получивших эпитет – «семибанкирщина», а в денежно-кредитной сфере процветали залоговые приватизационные аукционы за счет использования бюджетных средств.

Сепаратистские и центробежные процессы, начавшиеся в Союзе ССР, в 90-е годы прошлого века продолжились и в самой России. Возникшие противоречия, сепаратистские тенденции и спорная позиция федеральных властей в начале и середине 90-х годов прошлого века, способствовали подписанию договоров (соглашений) между федеральными органами власти и органами государственной власти некоторых субъектов РФ вопреки Конституции России. Указанные договоры (соглашения) перераспределяли полномочия РФ в сфере денег и кредита (например, относящиеся к денежной эмиссии, к назначению руководителей региональных подразделений Банка России, осуществлению единой государственной денежно-кредитной политики, организации денежного обращения) в ведение субъектов РФ. Конституции и уставы некоторых субъектов РФ также содержали нормы противоречившие положениям Конституции России. Например, ст. 63 Конституции Республики Тыва 1993 года, возлагала на Верховный Хурал Республики Тыва контроль за денежной эмиссией в республике. В ст. 58 Конституции Республики Саха (Якутия) к ведению Палаты Республики были отнесены: рассмотрение и принятие законов по вопросам финансового, валютного, кредитного регулирования, внесенных Палатой Представителей. В Республике Татарстан, согласно ее Конституции, “активы всех государственных банков” были признаны «общенародным достоянием» (ст.9 Конституции РТ). При этом не учитывалось, что в упомянутой Республике в составе РФ могут функционировать кредитные организации, активы и имущество которых является государственной федеральной собственностью, т.е. собственностью РФ, а не государственной собственностью или “общенародным достоянием” субъекта РФ. Статья 89 Конституции РТ к ведению Государственного Совета Республики Татарстан относила учреждение, реорганизацию и ликвидацию банков Республики Татарстан.

Необходимо признать, что некоторые противоречия порождались самой федеральной властью при подписании противоречащих конституционным нормам договоров и соглашений о разграничении полномочий в сфере денежно-кредитной политики, в сфере регулирования банковской деятельности, денежной эмиссии. Некоторые из таких договоров (соглашений) вопреки Конституции РФ перераспределяли соответствующие полномочия с федерального уровня на уровень совместного ведения РФ и субъекта РФ.

Противоречия законодательства субъектов РФ Конституции России 1993 г. в основном были преодолены лишь к середине 2000-х годов благодаря позиции Президента России, Генеральной прокуратуры и властей субъектов РФ. Между тем, некоторые противоречия и неясности все еще сохраняются.

Итак, одним из важнейших конституционно-правовых принципов существующего конституционно-правового механизма организации и функционирования денежно-кредитной системы является, предусмотренное ст. 71 Конституции России, положение, согласно которому в ведении РФ находятся: «…ж) установление правовых основ единого рынка; финансовое, валютное, кредитное, таможенное регулирование, денежная эмиссия, основы ценовой политики; федеральные экономические службы, включая федеральные банки…». Однако даже это важнейшее конституционное положение в самой Конституции России сформулировано противоречиво.

Во-первых, в части касающейся, использования понятия «федеральные банки» и, во-вторых, включения «федеральных банков» в состав «федеральные экономические службы». Противоречие состоит в том, что, в России все кредитные организации с точки зрения их правового регулирования являются «федеральными». Существование в банковской системе России банков, регулируемых на уровне субъектов РФ, не допускается согласно Конституции России. Вопросы денежно-кредитного регулирования отнесены к исключительному ведению РФ.

Во-вторых, федеральный банк, которым согласно Указу Президента России от 10 июня 1994 № 1184 «О совершенствовании работы банковской системы Российской Федерации»[20] является Банк России, не может быть включён в состав органов исполнительной власти. Более того и Банк России, и кредитные организации независимы от органов государственной власти России, тогда как федеральные экономические службы являются частью федеральных органов исполнительной власти[21].

Правовые гарантии функционирования конституционного денежно-кредитного механизма. Конституция России содержит необходимые правовые гарантии, призванные обеспечить конституционные права и законные интересы всех участников денежно-кредитных отношений и реализации конституционно-правовых норм в сфере денег и кредита.

Реальное функционирование конституционных идей, заложенных в нормах Конституции России 1993 г., в интересах всего Российского общества, а не отдельных его представителей, как это было в 90-е годы, по сути, только начинается. Особенно это касается денежно-кредитной сферы России. В связи с этим, конституционные нормы требуют бережного к ним отношения, а к идеям ревизии конституционно-правовых норм, несмотря на наличие некоторых противоречий, пробелов и недостатков, необходимо относиться крайне осторожно.

Финансово-правовые отношения, как это не покажется странным, довольно подробно регулируются Конституцией России. Например, конституционно-правовые нормы, устанавливающие: особенности правового положения Банка России, возлагающие на него функции денежной эмиссии, функции по защите и обеспечению устойчивости рубля; устанавливающие основы денежно-кредитного регулирования; особенности государственного регулирования денежно-кредитных отношений в условиях определяемых основами конституционного строя, и, в частности, федеративного устройства современной России (глава 1 Конституции); конституционные основы межгосударственной интеграции в денежно-кредитной сфере.

Причем это не формальное, а содержащее экономико-правовые смыслы и идеи регулирование. Однако в федеральном законодательстве, в законодательстве субъектов РФ, да и в самой Конституции все еще сохраняются проблемы, пробелы, а иногда и прямые противоречия, требующие разрешения.

Необходимо упомянуть, что важнейшее значение для организации и функционирования денежно-кредитной системы приобретают заложенные в Конституции России правовые принципы: принцип конституционной законности; государственного регулирования денежно-кредитных отношений; регулирование финансовых, банковских, валютных, кредитных и других отношений по поводу денег и кредита исключительно Российской Федерацией; единство экономического пространства; принцип равенства перед законом и судом; принцип осуществления денежной эмиссии исключительно Банком России; признание и равная защита Российской Федерацией всех форм собственности и др.

Согласно ст. 8 Конституции России в РФ гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности.

В развитие упомянутых идей ст. 74 Конституции устанавливает, что на территории РФ не допускается установление таможенных границ, пошлин, сборов и каких-либо иных препятствий для свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств. При этом возможность введения ограничений Конституция России не исключает, но строго оговаривает основания и условия их введения. Ограничения перемещения товаров и услуг могут вводиться в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей. Несмотря на то, что финансы или деньги в вышеуказанном конституционном положении не упоминаются, очевидно, что и деньги и финансовые активы также имеются в виду.

Довольно подробно, в контексте теории разделения властей, регулируя систему органов государственной власти, Конституция России, а вслед за ней федеральное законодательство, тем не менее, содержат некоторые противоречивые положения, касающиеся статуса Банка России, компетенции федеральных органов власти (Правительство России) в денежно-кредитной сфере, а также разграничение между ними соответствующих полномочий.

У органов регулирующих денежно-кредитные отношения в России должны быть в наличии реально действующие финансово-экономические, денежно-кредитные, политико-правовые и организационные механизмы способные обеспечить поступательное позитивное развитие всех отраслей национальной экономики (промышленности, науки, сельского хозяйства, финансового рынка, потребительских услуг, медицины, образования и т.п). Механизм денежно-кредитного регулирования должен обеспечить интересы национальной безопасности, включая безопасность финансовой системы. Должны ограничиваться любые глобальные спекулятивные и иные атаки, способные дестабилизировать национальные финансовые рынки, национальную валюту и денежно-кредитную систему. Причем действия национальных органов должны быть настолько мощными, чтобы подобного рода попытки приводили к невосполнимым убыткам для лиц их совершающих, исключающим возможность повторения подобных действий в будущем.

Конституция России устанавливает наиболее общие положения, касающиеся функционирования публично-правового механизма регулирования денежно-кредитных отношений в стране.

Конституционными полномочиями в этой сфере наделены не только Правительство России (ст. 114) и Банк России (ст. 75), но и Президент России, и обе палаты Федерального Собрания.

Так, согласно ст. 114 Конституции России Правительство Российской Федерации: а) разрабатывает и представляет Государственной Думе федеральный бюджет и обеспечивает его исполнение; представляет Государственной Думе отчет об исполнении федерального бюджета; представляет Государственной Думе ежегодные отчеты о результатах своей деятельности, в том числе по вопросам, поставленным Государственной Думой; б) обеспечивает проведение в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики.

Банк России наделен Конституцией России исключительными полномочиями в денежно-кредитной сфере:

- правом осуществлять денежную эмиссию (ст. 75);

- независимо от других органов государственной власти осуществлять "основную функцию" - защищать и обеспечивать устойчивость рубля. Причем, возложенные на него функции Банк России осуществляет согласно конституции «независимо от других органов государственной власти».

Следовательно, это касается и Правительства России. Однако в упомянутых конституционных нормах содержится некоторая противоречивость. Функции и полномочия, возложенные на Банк России ст. 75 Конституции России могут осуществляться исключительно в рамках денежно-кредитной политики и денежно-кредитного регулирования. При этом очевидно, что эту политику Банк России не может осуществлять, не взаимодействуя с Правительством России. Тем более, что именно Правительство России обеспечивает проведение в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики (ст. 114 Конституции России). Очевидно, что конституционные полномочия Банка России и Правительства России в сфере денежно-кредитного регулирования, порядок, сферы (например, контроль над инфляционными процессами) и формы их взаимодействия требуют уточнения в федеральном законодательстве, а возможно и в решении Конституционного Суда России.

Требуют уточнения полномочия Банка России в сфере денежной эмиссии, безналичная форма которой, в России вообще не упоминается и не регулируется в законодательстве; полномочия в сфере управления золотовалютными резервами и т.п. Денежная эмиссия в любой (безналичной либо наличной форме) – конституционное полномочие, предоставленное исключительно Банку России, которое требует детального правового регулирования, правовых гарантий и уголовно-правовой защиты от незаконных посягательств.

С момента вступления в силу Конституции России 1993 года существует и, по-прежнему, сохраняет актуальность проблема правового статуса Центрального банка Российской Федерации, с точки зрения соответствия правовых норм Федерального закона «О Центральном банке РФ (Банке России)» конституционным положениям, установившим особенности его правового положения, и, возлагающим на него реализацию от имени РФ публично-правовых (государственных) функций.

Должное понимание реального места Банка России в системе федеральных государственных институтов (органов), в сложившемся конституционном механизме государственного регулирования отсутствовал не только в науке, но и в судебной практике и в федеральном законодательстве. Так, согласно федеральному законодательству статус Банка России сводится исключительно к гражданско-правовому положению обычного юридического лица, причем без определения в законе его организационно-правовой формы.

Подобное «регулирование» способствовало и продолжает способствовать предоставлению Банку России полномочий, напрямую не связанных с его конституционным статусом федерального государственного органа, с целями и функциями, в первую очередь, установленными в Конституции России, а также с ограниченностью его прав владеть, пользоваться и распоряжаться закрепленным за ним имуществом, находящимся в собственности Российской Федерации.

Например, Совету Директоров Банка России предоставлено право принимать решения «о купле и продаже недвижимости для обеспечения деятельности Банка России, его учреждений, организаций и служащих» (ст. 18 Федерального закона «О Центральном банке РФ (Банке России)»). Право «покупки недвижимости для обеспечения своей деятельности» еще можно как-то объяснить. Но, как и для чего Банку России может понадобиться продавать недвижимость «для достижения возложенных на него целей и для реализации возложенных на него функций» представить и логически объяснить невозможно. Тем более, что имущество Банка России является федеральной собственностью, а управление федеральной собственностью, включая изменение права собственности на федеральное имущество путем его продажи иным лицам отнесено к ведению Правительства России (п. «г» ст. 114 Конституции России). Более того, продажа имущества, находящегося в федеральной собственности, представляет собой приватизацию, которая всегда находилась в ведении Правительства России и должна осуществляться в особом порядке, установленном законодательством о приватизации[22]. Самостоятельно продавал (т.е. фактически вместо Правительства России осуществлял приватизацию) Банк Росси и другое федеральное государственное имущество, переданное ему для исполнения возложенных на него функций[23].

Непонимание реального правового статуса Банка России даже его служащими, приводило к не менее странным и абсурдным действиям. Например, до 2003 года Банк России, применяя к кредитным организациям штрафы за нарушения действующего федерального банковского законодательства, перечислял их не в бюджет, а на свои собственные счета, учитывая взысканные в качестве штрафа денежные средства, как прибыль Банка России. Такая практика была прекращена лишь в 2003 году[24].

Вплоть до 1999 года в системе Банка России действовал завод "Банктехника", которой был коммерческим предприятием и специализировался на изготовлении бронедверей. При этом, Банк России не только требовал от подчиненных территориальных учреждений покупать продукцию этого завода[25], но, как это установлено Высшим Арбитражным Судом России, он еще и кредитовал его. Согласно Определению ВАС РФ от 12 ноября 2008 года № 14484/08 по делу № А54-4321/2007 установлено, что «во исполнение решения совета директоров Центробанка России от 19.07.1996 о целесообразности сохранения завода между Центробанком России (заимодавцем) и заводом (заемщиком) заключены договоры займа от 06.11.1996, от 10.11.1996, от 05.12.1996, от 31.12.1996, в соответствии с которыми заимодавец предоставил заемщику денежные средства в общей сумме 23 995 445 рублей (деноминированных), а заемщик обязался их возвращать ежемесячно определенными суммами, начиная с 01.01.2002 в течение 15 лет - до 2017 года»[26]. Между тем, Банк России может предоставлять лишь банковские кредиты по кредитному договору, но не по договору займа. Более того, кредит Банк России вправе выдавать не любым, а строго определенным в федеральном законодательстве лицам, к которым завод «Банктехника» не относится. Кроме того, даже с точки зрения гражданского законодательства, представляется странным, когда в рамках одного юридического лица – Банка России, существовало другое юридическое лицо, которое Банк России еще и кредитовал.

Не менее серьезные проблемы имелись и в судебной практике. Приведем только один пример, касающийся обложения Банка России земельным налогом. С 1994 г. Высший арбитражный суд России и налоговые органы настаивали на обязанности Банка России уплачивать земельный налог[27]. Подобная практика продолжалась вплоть до 2001 года, и была обусловлена не только недопониманием судьями и налоговыми органами правового статуса Банка России, но и реальными пробелами в законодательстве, позволяющими различные трактовки этого статуса.

Только в 2000 году Конституционный Суд России в Определении от 14 декабря 2000 № 268-О "По запросу Верховного Суда Российской Федерации о проверке конституционности части третьей статьи 75 Федерального закона "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)" установил: «Статус Центрального банка Российской Федерации установлен Конституцией Российской Федерации, в статье 75 которой определены его исключительное право на осуществление денежной эмиссии (часть 1) и в качестве основной функции - защита и обеспечение устойчивости рубля (часть 2). Данные полномочия по своей правовой природе относятся к функциям государственной власти, поскольку их реализация предполагает применение мер государственного принуждения…исходя из особого конституционно - правового статуса Банка России, законодатель вправе урегулировать…»[28].

Соответственно в 2002 года в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 19 апреля 2002 № 5697/01 незаконная практика взыскания с Банка России земельного налога была прекращена[29]. Одновременно было прекращено незаконное перераспределение федеральных государственных денежных средств Банка России в собственность местного самоуправления, являющихся получателями средств земельного налога.

Однако, несмотря на уточнение Конституционным Судом России статуса Банка России как конституционного государственного органа проблемы между Конституцией России, Федеральным Законом «О Центральном банке РФ (Банке России)» и налоговым законодательством устранены не были.

С принятием в 2000 году Налогового кодекса РФ Банк России – федеральный конституционный государственный орган, не имеющий целью деятельности извлечение прибыли, был признан плательщиком налога на прибыль. Так, согласно ст. 284 НК РФ: «прибыль, полученная Центральным банком Российской Федерации от осуществления деятельности, связанной с выполнением им функций, предусмотренных Федеральным законом "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", облагается налогом по налоговой ставке 0 процентов.

Прибыль, полученная Центральным банком Российской Федерации от осуществления деятельности, не связанной с выполнением им функций, предусмотренных Федеральным законом "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", облагается налогом по налоговой ставке, предусмотренной п. 1 настоящей статьи» (в размере 20 процентов). Между тем, очевидно, что никакие иные функции, кроме предусмотренных Федеральным законом «О Центральном банке РФ (Банке России)» этот конституционный орган выполнять не вправе. Следовательно, если Банк России занимается такого рода деятельностью, а тем более получает от этой деятельности доходы, то и доходы (прибыль), и сама деятельность должны признаваться незаконной с наступлением соответствующей юридической ответственности для Банка России и его служащих. Но НК РФ через уплату налога на прибыль фактически и юридически позволяет легализовать выполнение Банком России непредусмотренных функций, вопреки установленным ему целям.

Решения Конституционного Суда России как важнейший элемент обеспечения прав и законных интересов личности в денежно-кредитной сфере. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с действующей Конституцией России 1993 г. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Вместе с тем Конституция России устанавливает, что «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц» (ст. 17).

Особое место в механизме обеспечения прав и свобод личности занимает Конституционный Суд России, разрешающий дела о соответствии Конституции РФ законодательных актов, разрешает споры о компетенции, проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, дает толкование Конституции РФ, в том числе применительно к денежно-кредитной сфере. В связи с этим, представляют интерес некоторые решения Конституционного Суда России, касающиеся реализации конституционно-правовых норм в сфере денежно-кредитных отношений. Так, согласно, ст. 19 Конституции РФ все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

Реализация упомянутого конституционного положения актуальна и сфере денег и кредита. Так, Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 февраля 1999 года по делу о проверке конституционности положения части второй ст. 29 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» отмечается, что «конституционный принцип равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, предполагает не только формальное признание юридического равенства субъектов правоотношений, но и реальные гарантии его соблюдения в соответствии со статьями 19 и 34 Конституции РФ»[30].

В контексте реализации принципа юридического равенства представляет значительный интерес сформулированная и неоднократно подтвержденная Конституционным Судом России концептуальная позиция о возможности существовании в рамках гражданско-правовых отношений по поводу денег и кредита, банковской деятельности «экономически слабой стороны».

По мнению Конституционного Суда РФ отсутствие в законе норм, вводящих обоснованные ограничения для экономически сильной стороны в договоре срочного банковского вклада, приводит к чрезмерному ограничению (умалению) конституционной свободы договора и, следовательно, свободы не запрещенной законом экономической деятельности для гражданина, заключающего такой договор.

Так, в Постановлении Конституционного Суда России от 23 февраля 1999 года по делу о проверке конституционности положения части второй статьи Федерального закона "О банках и банковской деятельности" отмечается, что осуществляя правовое регулирование отношений между банками и гражданами - вкладчиками, законодатель должен следовать ст. 2 и 8 Конституции РФ, в соответствии с которыми признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства.

При этом, исходя из конституционной свободы договора, законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Однако и банк, как более «сильная» сторона публичного договора не может быть ограничен в правах. Поэтому Конституционный Суд России в Определении от 14 октября 2004 N 391-О уточнил, что коммерческая организация как сторона публичного договора при отсутствии реальной возможности исполнить свои обязательства, в том числе вследствие существенного изменения обстоятельств, не может быть лишена, с учетом положений ст. 17 (ч. 3) Конституции РФ, права на защиту своих интересов посредством предъявления в суд требования о расторжении публичного договора.

Применительно к денежно-кредитной сфере представляет интерес фактическая реализация и других конституционных принципов, в реальной практике государственного регулирования. Например, безусловную ценность представляют конституционные нормы устанавливающие право каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения (ст. 23 Конституции РФ).

Развитием конституционного принципа, предусмотренного ст. 23 и 35 Конституции России в сфере банковской деятельности является принцип обеспечения банковской тайны, который не исключает возможность передачи банковских сведений о лице уполномоченным органам при соблюдении установленного законом порядка.

Банковская тайна, по мнению Конституционного Суда России, означает защиту банком в силу требования закона сведений, разглашение которых может нарушить права клиента. Предусматривая обязанность банка обеспечить банковскую тайну, включая тайну банковского вклада, а также права и обязанности субъектов правоотношений по поводу банковской тайны, их гражданско-правовую ответственность, ГК РФ одновременно устанавливает, что пределы возложенной на банк обязанности хранить банковскую тайну определяются законом.

Несмотря на то, что банковская тайна, как охраняемое конституционное право гражданина, формально в Конституции не упоминается, а регулирование обеспечения и защиты банковской тайны осуществляется федеральным законодательством, это вовсе не означает, что ее правовая природа не основана на конституционных нормах и реализация права личности на банковскую тайну имеет меньшее значение, чем другие, закрепленные в Конституции России права и свободы человека и гражданина.

Упомянутая тема приобретает актуальность в связи с игнорированием этого важнейшего принципа организации и функционирования банковской деятельности правительствами многих стран. Причем, начиная с 2009 года игнорирование этого принципа происходит совершенно открыто. Так, в Заявлении от 2 апреля 2009 года лидеров государств «Группы двадцати» и в Плане действий по выходу из глобального финансового кризиса, утвержденном на встрече лидеров государств «Группы Двадцати» (G20) от 2 апреля 2009 года, куда входит и Россия, мировой общественности прямо объявлено, что «эра банковской тайны закончена» (п. 15 Плана). Таким образом, процесс игнорирования банковской тайны идет полным ходом. Сначала, некоторые страны через свои спецслужбы за взятки (например, Германия[31]) либо используя шантаж и давление на филиалы иностранных банков на своей территории (например, США[32]) получали у банковских служащих сведения о счетах их клиентов (например, в Швейцарии, Лихтенштейне,[33]Люксембурге). В марте 2012 г. нижняя палата парламента Швейцарии под давлением одобрила законопроект о предоставлении властям США информации о своих клиентах американского гражданства[34]. В 2010 г. в США подписан The Foreign Account Tax Compliance act (или FATCA) практически отменяющий банковскую тайну не только в США, но и в других странах. По тому же пути идет Еврозоюз. Как сказано в официальном заявлении от 13 июня 2013 комиссара ЕС Algirdas Šemeta,~~что~~ с января 2015 года, дивиденды, прирост капитала, все другие финансовые доходы и остатки на счетах должны быть включены в уже существующий обширный список данных автоматического обмена информацией[35].

Важно понять можно ли отказаться от принципа банковской тайны в России на основании Заявления лидеров государств «Группы Двадцати» и могут ли подобного рода «заявления» иметь какие либо юридические последствия в плане отказа от важнейших правовых принципов, присущих национальной правовой системе.

Для этого требуется уточнить особенности правовой природы «банковской тайны» как правового феномена, сформулированные и конкретизированные Конституционным Судом России в Постановлении от 14 мая 2003 № 8-П. По мнению Конституционного Суда России, «из конституционных гарантий неприкосновенности частной жизни, личной тайны и недопустимости распространения информации о частной жизни лица без его согласия вытекают как право каждого на сохранение в тайне сведений о его банковских счетах и банковских вкладах и иных сведений, виды и объем которых устанавливаются законом, так и соответствующая обязанность банков, иных кредитных организаций хранить банковскую тайну, а также обязанность государства обеспечивать это право в законодательстве и в правоприменении. Тем самым Конституция РФ определяет основы правового режима и законодательного регулирования банковской тайны как условия свободы экономической деятельности, вытекающей из природы рыночных отношений, и гарантии права граждан на свободное использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, а также как способа защиты сведений о частной жизни граждан, в том числе об их материальном положении, и защиты личной тайны. Следовательно, отмечается в решении Конституционного Суда, по смыслу Конституции РФ, институт банковской тайны по своей природе и назначению имеет публично-частный характер и направлен на обеспечение условий для эффективного функционирования банковской системы и гражданского оборота, основанного на свободе его участников; одновременно данный институт гарантирует основные права граждан и защищаемые Конституцией Российской Федерации интересы физических и юридических лиц. По мнению Конституционного Суда России, закрепление в законе отступлений от банковской тайны - исходя из конституционного принципа демократического правового государства, обязанности государства соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность и обеспечивать их баланс в законодательстве и правоприменении, верховенства Конституции РФ и ее высшей юридической силы, свободы экономической деятельности и свободного предпринимательства - не может быть произвольным.

При таких обстоятельствах государство может установить правила передачи банковской тайны заинтересованным государственным органам только в федеральном законе, но оно не вправе в заявлении, подписанном группой лидеров государств официально заявить «о завершении эры банковской тайны» для граждан России.

К сожалению, приходится считаться с ограничениями по объему статьи и подвести итог, еще раз отметив, что путь к современному конституционному механизму организации, функционирования и регулирования денежно-кредитной системы России был не прост. Но каждая последующая конституция содержала все меньше ограничений применительно к экономической системе России и экономической деятельности. С каждой новой конституцией, фиксирующей очередной этап общественного развития страны, количество и качество реализации экономических и политических прав и свобод существенно расширялось. Тем ценнее должны быть достигнутые на основе действующих конституционно-правовых механизмов экономические, политические и социально-правовые итоги развития России за последние двадцать лет.

Работа над статьёй завершена 15 июня 2013 года (г. Москва); статья дополнена 25 сентября 2013 г.

[1] См. официальный сайт председательства России в «Группе двадцати» - http://ru.g20russia.ru/documents/#p3.

[2] История Банка России. 1860-2010: в 2 т. – Том 1. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. - С. 129-135.

[3] СУ РСФСР, 1917, N 10, ст. 150

[4] СУ РСФСР, 1918, N 19, ст. 295

[5] Ведомости ВС СССР. 1988. № 22. Ст. 355.

[6] Ведомости СНД СССР и ВС СССР, 1990, N 19, ст. 329. Введен в действие Постановлением ВС СССР от 26.04.1990 N 1458-1 «О введении в действие Закона СССР "О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации» // Ведомости СНД СССР и ВС СССР", 1990, N 19, ст. 330. Фактически утратил силу на территории Российской Федерации в связи с принятием Конституции Российской Федерации от 12.12.1993.

[7] Ведомости СНД и ВС РСФСР, 12.07.1990, N 6, ст. 98

[8] Ведомости СНД и ВС РСФСР, 16.08.1990, N 11, ст. 146

[9] Закон РСФСР от 2 декабря 1990 г. № 394-1 "О Центральном банке РСФСР (Банке России)" // Ведомости СНД и ВС РСФСР", 06.12.90, N 27, ст. 356; Закон РСФСР от 2 декабря 1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности в РСФСР» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1990. № 27. Ст. 357; Постановление ВС РСФСР от 2 декабря 1990 № 396-1 "О порядке введения в действие Закона РСФСР "О Центральном банке РСФСР (Банке России)" и Закона РСФСР "О банках и банковской деятельности в РСФСР" // Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР, 1990, N 27, ст. 358.

[10] Закон СССР от 11 декабря 1990 г. № 1829-1 «О банках и банковской деятельности» и Закон СССР от 11 декабря 1990 г. № 1828-1 «О Государственном банке СССР». Позднее были приняты: "Основы законодательства Союза ССР и республик об индексации доходов населения" (приняты ВС СССР 25.06.1991 N 2266-1); Закон СССР от 01.03.1991 N 1982-1 "О валютном регулировании".

[11] Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР, 1990, N 29, ст. 395

[12] Ведомости ВС РСФСР, 1978, N 15, ст. 407. С изменениями и дополнениями действовала до 1993 года и утратила силу в связи с принятием Конституцией РФ от 12.12.1993 г.

[13] Постановление ВС РФ от 12.12.1991 N 2014-1 "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств // Ведомости СНД и ВС РФ, 19.12.1991, N 51, ст. 1798.

[14] Ведомости СНД и ВС РФ, 21.05.1992, N 20, ст. 1084

[15] Ведомости СНД и ВС РСФСР, 06.12.90, N 27, ст. 356.

[16] утвержден Постановлением Президиума ВС РСФСР от 24 июня 1991 № 1483-1 «Об утверждении Устава Центрального банка (Банка России)» // Ведомости СНД и ВС РСФСР, 1991, № 29, ст. 1012.

[17] Ведомости СНД и ВС РСФСР, 06.12.90, N 27, ст. 356

[18] Ведомости СНД и ВС РСФСР", 18.07.1991, N 29, ст. 1012. Утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 26.04.1995 N 65-ФЗ.

[19] Ведомости СНД и ВС РФ, 14.01.1993, N 2, ст. 55

[20] Собрание законодательства РФ.1994. № 7. Ст. 696.

[21] Указ Президента РФ от 21 мая 2012 № 636 "О структуре федеральных органов исполнительной власти" // Собрание законодательства РФ.2012. № 22. Ст. 2754.

[22] См.: Федеральный закон от 21 декабря 2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» //Собрание законодательства РФ, 28.01.2002, N 4, ст. 251.

[23] См.: Письмо Банка России от 14 мая 1996 № 70-96 «О списании имущества банка» // Банковский бюллетень. № 24. 1996; Документ утратил силу с 30 декабря 1999 года в связи с изданием Положения ЦБ РФ от 30.12.1999 N 104-П // Информационно-правовая система КонсультантПлюс.

[24] Письмо Банка России от 2 июня 2003 г. № 85-Т «По вопросу взыскания штрафов» (вместе с Письмом Минфина РФ от 21 января 2003 г. № 03-07-11/1 // Вестник Банка России. № 32. 2003; Письмо Банка России от 25.12.2003 N 180-Т «О перечислении штрафов, взыскиваемых с кредитных организаций» // Вестник Банка России, N 71, 29.12.2003

[25] Письмо Банка России от 10 марта 1999 г. № 90-Т «О бронедверях Рязанского завода «Банктехника» // информационно-правовая система КонсультантПлюс».

[26] См.: Информационно-правовая система КонсультантПлюс; Банк решений арбитражных судов // http://ras.arbitr.ru/.

[27] См.: Письмо Госналогслужбы РФ от 21.12.1994 № ЮБ-6-08/497 «О правомерности взимания с Банка России и его учреждений платы за землю» (вместе с Протестом заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ от 21.10.1994 N 6166/94, Постановлением ВАС РФ от 14.11.1994 N К-4-Н-7/2253 // информационно-правовая система КонсультантПлюс; Письмо Госналогслужбы РФ от 18.01.1995 N НП-6-02/33 "О правомерности взимания с Банка России и его учреждений платы за землю"(вместе с письмом ВАС РФ от 21.10.1994 N 6454/94)// Налоговый вестник", N 2, 1995; Письмо Госналогслужбы РФ от 29.01.1998 N ВК-6-11/67 "О налогообложении Банка России и его учреждений"; Постановление Президиума ВАС РФ от 09.12.1997 N 4566/97.

[28] Вестник Конституционного Суда РФ, N 2, 2001. Такой подход был подтвержден и в более поздних решениях Конституционного Суда России (Определение от 15.01.2003 N 45-О // Вестник Конституционного Суда РФ, N 3, 2003 и др.

[29] См.: Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 19.04.2002 N 5697/01; Письмо МНС РФ от 09.08.2002 N ШС-6-14/1212 "О Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 19.04.2002 N 5697/01"

[30] Определение Конституционного Суда РФ от 20.02.2002 N 48-О "По жалобе гражданина Щепачева Виталия Александровича на нарушение его конституционных прав пунктами 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда РФ, N 4, 2002.

press-release_SPEECH-13-523_en.htm?locale=en.